Дама верхом на колесе

120 лет назад в Иркутске был узаконен велосипед

Утром он проснулся рано и долго наслаждался собственной чистотой, мягкой кроватью, белыми простынями. А чай с густыми сливками и душистая папироса дополнили благодушие. Тогда по обыкновению он раскрыл дорожную книжицу и записал: «5 июня 1890 года. От Красноярска до Иркутска 1566 верст. Жара, дым от лесных пожаров и пыль; пыль во рту, в носу, в карманах. Поглядишь на себя в зеркало, и кажется, что загримировался. Когда по приезде в Иркутск я мылся в бане, то с головы моей текла мыльная пена не белого, а пепельно-гнедого цвета, точно я лошадь мыл... Ах, как сладко париться, есть и спать!»

Напевая какой-то романс, расчесал бородку крохотным гребнем, повязал галстук,
взял трость и по деревянным тротуарам первым делом направился в банк. И там
клерк, извиняясь, переспросил имя.

— Антон Палыч, — был ответ.

— Простите великодушно, — широко улыбнулся господин в кресле напротив. — Я
часом не обознался? Ведь вы господин Чехов?

— Именно так, если позволите.

— Тогда разрешите рекомендоваться: Яковлев Николай Васильевич, здешний купец.

Мужчины обменялись рукопожатием, а через полчаса уже по-дружески сидели в
«Модерне» — выпивали и аппетитно закусывали.

— И театр у нас замечательный, а в минувшем сезоне давали вашу драму
«Иванов». Кстати, весьма успешно, — говорил Яковлев, наполняя рюмки. — А знаете
что? Хотите теперь же поглядеть Иркутск с возвышенности? У меня, скажу
нескромно, лучшая коляска в городе. Устроим пикник в вашу честь.

— Благодарю, милейший Николай Васильевич, с удовольствием поеду.

— Ну и чудесно! Признаюсь вам, я большой приверженец всяких технических
изобретений. Держу магазин, торгую швейными машинами, граммофонами. Но это не
главное. Моя страсть — оружие. Обожаю охоту, частенько стреляю по мишеням.

— О, тут я вам не напарник — оружие не знаю, да и не люблю вовсе.

— А мы возьмем моих друзей. Они люди военные, обращаться с оружием умеют...

И позже, уже в коляске, Яковлев, будто конфузясь, сказал:

— Послал я, Антон Павлович, заказ во Францию. Там появилась презабавная
вещица, которую называют велосипедом. Машинка о двух колесах, цепная передача.
Крути себе педали, держи баланс — и мчись с ветерком.

— Что же мешает вам осуществить мечту?

— Понимаете, есть одна закавыка. В Иркутске многие выписывают заграничные
издания, про велосипед знают. Но где бы я ни заговорил о новинке, мнение резко
отрицательное!

— Это странно. Отчего же такое предвзятое отношение к технике?

— Думаю, наши обыватели усматривают некое покушение на моральные устои.
Иркутск — это вам не Москва. Здесь взгляды консервативнее. Представляете,
говорят мне в собрании, ну мужчина — куда ни шло, а если дама оседлает такой
велосипед?..

Чехов нахмурился:

— Да ведь это полная чушь, извините!

И уже на следующий день в номере «Амурского подворья» он писал родным: «Я жив
и здоров. Деньги целы. Кофе припрятал для Сахалина. Пью великолепный чай, после
которого чувствую приятное возбуждение. В Сибирском банке мне выдали деньги
тотчас же, приняли любезно, угощали папиросами и пригласили на дачу. Есть
великолепная кондитерская, но все адски дорого... Вчера ночью совершал с
офицерами экскурсию по городу. Слышали, как кто-то шесть раз протяжно крикнул
«Караул!». Должно быть, душили кого-нибудь. Поехали искать, но никого не нашли.
В Иркутске рессорные пролетки. Он лучше Екатеринбурга и Томска. Совсем
Европа...»

11 июня литератор выехал в Лиственничное, на Байкал, для дальнейшего
следования на восток. А через два месяца Яковлев получил-таки из Парижа
велосипед и в три дня выучился езде. Правда, от катания по улицам удовольствия
было мало: при виде диковины иркутян брала оторопь, лошади шарахались, мальчишки
дразнили, а собаки норовили ухватить за пятки. По этим причинам Николай
Васильевич предпочитал загородные поездки. Зато газета не без гордости сообщила:
в августе 1890 года в Иркутске появился первый велосипедист. (Кстати, чуть позже
для отпугивания собак в продаже появится велодог — револьвер без курка, чтобы на
ходу можно было легко, не зацепив, выхватить его из кармана. Уж не господина ли
Яковлева изобретение?) Да, вначале россияне катались на французских машинах. Но
в 1891 году московский завод «Дукс» выпустил первую партию отечественных
велосипедов «Идеал», и к весне следующего года в Иркутске было уже 15
«идеалистов». Городское общество по-прежнему не одобряло этого увлечения. Тогда
велосипедисты стали ездить группами, а после и вовсе объединились: 27 октября на
открытии своего общества (уже 34 человека) торжественно зачитали устав,
утвержденный Министерством внутренних дел.

Но обыватели не унимались. В иркутских газетах той поры нередко встречаются
заметки, полные язвительной иронии, а то и возмущения, например: «Идя по
тротуару Большой улицы, мы услышали крик «Дорогу!» мчавшегося нам навстречу
велосипедиста (приказчика г-на Калихмана). На наше замечание, что тротуар —
место только для пеших, велосипедист разразился самой отборной бранью.

Нам кажется, что ввиду быстрого, как грибов, роста у нас теперь
велосипедистов, следовало бы еще до несчастного случая и для спокойствия пеших
запретить им езду по тротуарам.

В минувшем году г-ном иркутским полицмейстером делалось предостережение
господам велосипедистам, но кажется, что это не на всех одинаково подействовало.
Следовало бы обществу велосипедистов выработать для себя правила езды по городу
и строго их придерживаться, не ожидая запрещения со стороны администрации.

Причем полезно было бы нарушителя наказывать хотя бы штрафом в пользу
общества, если он состоит членом, а о посторонних обществу велосипедистах —
нарушителях правил — сообщать полиции или публиковать».

Полиция более не могла игнорировать общественное мнение: 10 мая 1893 года в
Иркутске расклеили объявления от полицмейстера, которыми езда на велосипедах по
улицам города окончательно запрещалась. Велосипедисты, однако, не впали в
уныние. Они в это время были заняты строительством циклодрома. Сооружение это не
только для Иркутска, но и для многих губернских городов было еще невиданным.

30 мая циклодром (а проще — велотрек) в роще на Кайской горе открыли. Как
положено, батюшка отслужил молебен, после которого гости плотно закусили, а
потом наблюдали за гонками. К этому дню в обществе велосипедистов состояло 100
человек, которые и собрали на строительство 6000 рублей.

Интересно, что обществу была выделена довольно большая территория: 13 десятин
(почти 14 гектаров), на которых планировалось устроить (кроме трека) площадки
для крокета, игр в кегли, гигантские шаги, гимнастические снаряды, плац для
катания на маленьких велосипедах — все это для детей и юношества. Символично,
что в наше время циклодром стал популярным стадионом «Локомотив».

В 1898 году вышел рассказ А.П.Чехова «Человек в футляре». Там малоприятный
персонаж — учитель гимназии Беликов — однажды увидел своего коллегу, когда тот с
сестрой ехали на велосипедах. Потрясенный увиденным, Беликов посчитал своим
долгом «предостеречь» товарища:

«— Вы катаетесь на велосипеде, а эта забава совершенно неприлична для
воспитателя юношества.

— Почему же? — спросил Коваленко басом.

— Да разве надо тут еще объяснять, Михаил Саввич, разве это не понятно? Если
учитель едет на велосипеде, то что же остается ученикам? Им остается только
ходить на головах! И раз это не разрешено циркулярно, то и нельзя. Когда я
увидел вашу сестрицу, то у меня помутилось в глазах. Женщина или девушка на
велосипеде — это ужасно!..»

Прочтя рассказ, Николай Васильевич Яковлев усмехнулся. Ему вспомнился давний
разговор с писателем: велосипедистов в Иркутске насчитывалось уже около трех
сотен, и среди них немало барышень. Сам же Яковлев к педальной машине заметно
охладел и в гонках участвовал крайне редко. Теперь его воображение занимали
вести из-за границы о неких самодвижущихся повозках. Через год Н.В.Яковлев
привезет такую из Франции и станет еще и первым иркутским автомобилистом. Но это
уже другая история.

P. S. 15 июля 1900 года на циклодроме Иркутска состоялись первые дамские
гонки, в которых участвовали две сестры — на мужских велосипедах и в мужских
костюмах. Дистанцию в 1500 метров первой прошла М.И.Петражевская за 30 минут 35
секунд и получила золотой жетон с надписью «За первые дамские
гонки».